Одни стоят со зверем на руках, боятся его, меня, диагноза, всех остальных врачей и, по-моему, себя. Они в горе не видят ничего вокруг. Не видят людей, мимо которых шагают в кабинет. Меня тоже не видят и не запоминают.
Они пришли с единственной и четкой целью - купить зверю новое здоровье. У... не уважаемого, и довольно страшного барыги-ветеринара. Продавал бы кто другой, пошли бы где получше, но вот... пришлось сюда.
Они с порога начинают требовать точную сумму, еще до осмотра и диагноза. И точное время - сколько им здесь придется пробыть. И сколько дней приходить. Ярятся, и думают, что я нарочно эту сумму от них скрываю, на самом-то деле я ее знаю. Ага, с порога.
Другие пришли за помощью, с не менее тяжелым зверем на руках. Они - верят. Девушке-администратору, мне. Врачу-лаборанту. Кивают головой. Нервничают, и, если сильно - не отказываются от валокордина. Опасливо пятятся, если мимо них на крейсерской скорости пролетают первые. Несмело улыбаются, когда их, хотя очередь подошла, от двери пытаются оттолкнуть.
Потом, в процессе лечения. Когда надо долго и нудно сидеть рядом с животным на капельнице, вторые вдруг начинают помогать. Друг другу. Кому-то принесут кофе, кому-то подержат беспокойного зверя. И мне, если я и ассистент не справляемся с кем-нибудь 80-килограммовым на столе, чтобы ввести в вену катетер. Они сквозь слезы улыбаются, подбадривая своих зверей, других хозяев. Иногда кофе приносят и мне, со странной внимательностью подметив - а доктор-то все 6 или 8 часов не присела, и как я выдерживаю?
Первые в это время, дрожа, изучают прейскурант в коридоре. Вторые ловят их получшавшего зверя, решившего самостоятельно прогуляться. И иногда идут его выгуливать, вместе со своим - писать-то всем хочется.
Когда процедуры заканчиваются, и наступает час страшной расплаты, первые силятся устроить мне скандал. Ну или критику, если скандалить не о чем - как это, я говорила (фиг я говорила такое) что они точно уложатся в три, а надо три двести, да это же накрутки!.. Я обещала, что они уйдут в семь, а сейчас вовсе одиннадцать!
У меня железные нервы, я смотрю на стоящую рядом собаку. Ей вроде лучше. Пробиваю чек, заношу в журнал, расписываю, пишу дату следующего осмотра. Заикаюсь на тему "фельдшер может вас научить делать инфузии дома, вы будете тогда приходить корректировать назначения всего за сто пятьдесят"...
Да как я смею такое говорить, это никак не возможно. Так дорого. Но нет, невозможно.
Вторых, разумеется, первые оттирают не только в начале, но и перед уходом. Вторые тихонько ждут, пока я провожу первых. Подходят... Я рассказываю им, что, как, когда. На что обратить внимание. Устало улыбаясь, они понимают, что память их давно уже покинула. Вместе с силами. И пишут все сами. На формате А4, за мной, еще раз, расчерчивая график уколов.
А потом я считаю их часы капельницы, инъекции, использованные препараты, постановку катетера, получаю примерно то же, что и у первых. Между 3 и 4 тысячами.
И, мысленно выматерившись на всю эту жизнь, осенний пироплазмоз, на ночной тариф, человеческий фактор и многое, многое другое, исправляю несправедливость там, где я властна - шарахаю скидку в полтора-два раза.
Ежели кто решит вдруг сказать об этом моему начальству - не тратте время :) Оно само так иногда делает. Мы ночной тариф не для тяжелых вводили.
Journal information